2132

Джон лгал. Ну, не лгал, печально думала Кэмерон. Но он ошибался, на этот раз не приняв во внимание каждую переменную. Она предположила, что это простительно, так как они были в отчаянном, полностью военном положении в то время, и в их недавних взаимоотношениях. Время, когда она определила, что она... чувствовала... к Джону.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------

2013

«Кэмерон, ты не хочешь сказать мне, что все это значит?» полюбопытствовал Джон, когда они были наедине в его личной подземной квартире.

Заперев массивные сдвоенные герметизированные двери, которые она проектировала, построила и установила лично, Кэмерон подняла взгляд. «Я просто участвовала в дискуссии для проверки выполнимости предложения командующей Такаги. Заставив ее защищать свои идеи, мы смогли убедиться в том, что она ничего не упустила в разработке своей стратегии.»

«Кэм. Да ладно. Мне случайно стало известно, что ты способна к проведению моделирования поля битвы и сценариев в твоей голове, не называя ее... как это было? небрежным предложением военного планировщика, стратегические способности которого показывают исключительную нехватку интеллектуальной мысли», сказал Джон, положив свою руку на ее, когда она попыталась отвернуться и занять себя чем-нибудь еще.

«…»

«Кэм?» спросил Джон после минутного молчания.

«... я могу быть неисправна», тихо сказала она.

«Правда?» спросил Джон, с очевидным беспокойством в глазах. «С тобой все в порядке? Я могу помочь? Что мы можем сделать, чтобы устранить проблему? В чем проблема?» стремительно посыпались вопросы, когда он начал осматривать ее, как будто мог определить, что было не так с помощью традиционного, визуального осмотра.

«Я не знаю. Я провела несколько полных диагностик каждой системы - сенсорного ввода, стратегического анализа, логической обработки - вся моя нейронная сети и чип, и все соответствует норме», ответила Кэмерон. «Но каждый раз, когда командующая Такаги, или лейтенант Петронелли, или капитан О'Мелли приходят, чтобы говорить с тобой, предупреждение об опасности срабатывает в моей голове и мои системы нападения активируются. Логически, я не могу обнаружить существенную потенциальную угрозу твоей безопасности или благополучия от любой из них, но я не могу не смотреть на них, как на угрозу всякий раз, когда они находятся поблизости от тебя.»

«Я прошу прощения. Я не знаю, что вызывает эту нелогичную реакцию, но возможно безопаснее всего было бы перевести меня в оффлайн, пока... что такого смешного?» спросила она, поскольку Джон явно пытался - и неудачно - скрыть широкую улыбку, расползающуюся по его лицу.

«Так значит, ты так реагируешь всякий раз, когда рядом Такаги, Петронелли или О'Мелли?» спросил он.

«Верно», ответила она.

«Как насчет Дерека? Я имею ввиду, генерала Баума?» спросил он.

«Нет. Верность и преданность генерала Баума тебе абсолютно очевидна» ответила она.

«Что насчет капрала Васкеса или сержанта Чина?» спросил он.

«Нет», ответила она.

«Понятно. И ты испытываешь эту реакцию с Бобко и Оу, из любопытства», спросил Джон, все еще улыбаясь.

«Ты не очень часто взаимодействуешь с рядовыми Бобко и Оу, хотя я отметила их, как заслуживающих более пристального наблюдения», призналась Кэмерон, неосознанная морщинка появилась на ее обычно гладком и неморщинистом лбу.

«Разве ты не заметила, Кэм?» спросил, хихикая, Джон. «Такаги, Петронелли, О'Мелли - все женщины. Также как и Бобко и Оу. Тебе не нравится, когда я разговариваю с женщинами или когда они рядом со мной. Ты ревнуешь!» сказал он, обняв рукой ее плечи, притянув ее ближе.

«Нет!» Быстро сказала Кэмерон. «Нет, это невозможно. Ревность - это...»

«Эмоция?» прервал Джон. Но мы установили, что ты способна к эмоциям. Ты можешь пытаться объяснить это пepeдовыми алгоритмами нелинейного отклика, но результат тот же самый, и это делает их эмоциями, такими же реальными, как у меня или у любого другого человека.» сказал он.

«Но я...» пробормотала Кэмерон, но сдержала себя. Она думала, что с ней было не так. Почему я не могу говорить без этих запинок?

«Я просто... ну, это может прозвучать немного по-свински, но... Я не ожидал от тебя ЭТОЙ эмоции, но я должен сказать, что я чертовски рад видеть ее», сказал Джон, наклоняясь к ней. Кэмерон почувствовала повышение ее внутренней температуры; странно, это, казалось, происходило без ее сознательного контроля.

«И румянец тоже довольно милый», отметил Джон, глядя на нее с любовью.

«Ты говоришь об этих вещах, как будто я человек», сказала Кэмерон, стягивая руку Джона со своего плеча и ходя вокруг маленькими шагами. «Но это не так. Это полезный конструктивный элемент, чтобы думать обо мне так, но...»

«Кэмерон, ты абсолютно человечна во всех возможных отношениях, по всем пунктам», сказал Джон. «Ты смешная, ты творческая и заботливая и очаровательная, ты поднимаешь мне настроение, когда ты рядом... в действительности, ты лучше, чем человек - ты умнее и твой мозг, память и тело быстрее и долговечнее», отметил он. «Но я не хочу, чтобы ты стала тщеславной, так что давай просто считать тебя соответствующей обозначению «человек» и пойдем дальше. У нас есть более важные вещи для обсуждения», сказал он.

«Мы сделаем? Что?» спросила Кэмерон, все еще пытаясь сосредоточить свои мысли.

«Хорошо, давай начнем с твоей ревности по отношению к Такаги, Бобко и остальным. Ты должна это преодолеть, потому что они абсолютно не сравнятся с тобой. Никогда не будет женщины, о которой я бы заботился больше, чем о тебе», сказал он, гладя ее по щеке. «Я знал, что был влюблен в тебя довольно давно», признался он. «И, так как, похоже, что ты чувствуешь что-то подобное по отношению ко мне, то мы должны обсудить», сказал он, приближаясь к ней спереди и обнимая ее вокруг талии, «что мы собираемся с этим делать». И он притянул ближе и поцеловал.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------

2132

Тот первый поцелуй был ничем иным, как переменой парадигмы, вспоминала Кэмерон, улыбаясь. Она буквально видела звезды (прим. seen stars – фразеологизм, означает «потерять сознание от удара». Но в данном случае, думаю, что тут все же имеет место буквальный перевод: «видела звезды»), и в то время как далекая часть ее разума интересовалась, был ли это сбой ее оптических сенсоров, она не могла заставить себя обратить на это внимание, это так было хорошо.

Но то, что она вспоминала сейчас, были его слова, «лучше, чем человек». «Твой мозг, память и тело быстрее и долговечнее», сказал он.

Это не было лучше. Конечно, есть преимущества, когда ты в бою, быть более быстрым и долговечным. Но за 80 лет со смерти Джона, Кэмерон получила горький урок того, что значит пережить человека, которого ты любил - и осознать то, что она может сохраняться вечно. Воспоминания могут быть перемещены в новый чип, части тела легко заменить, и она будет переносить год за годом без Джона. В течение многих лет она путешествовала по миру в поисках новых впечатлений. Но каждый раз, когда она испытывала удовольствие - когда она впервые попробовала французский багет или клецку супа в Шанхае, впервые увидела восход на вершине горы Фудзи или закат в Ки-Уест - это были сладостно-горькие впечатления, омрачаемые мыслью, насколько эти вещи могли бы быть лучше, если бы Джон был с ней, если бы Джон тоже мог насладиться этим.

В конце концов, она прекратила путешествовать, построив маленький дом в лесах, далеких от любого другого существа, человека или киборга. После войны, Джон женился на ней, и вместе, они построили мир, где люди и машины жили рядом друг с другом в прекрасной гармонии и равенстве. Даже сейчас, спустя годы после его смерти, историки продолжают называть общество «Эпохой Коннора». Вот только было все больнее каждый раз, когда она слышала эту фразу. Для нее это ничего не значило без него.

Таким образом она ушла в свои собственные схемы, нередко часами в день замедляя свои внутренние программные хронометры, чтобы заставить восприятие времени идти быстрее, и потеряться в прекрасных воспоминаниях о ее жизни с Джоном, ища спасение. Это был энергоемкий процесс, она заметила, когда поняла, что ночная подзарядка работала меньше чем на четверть ее нормальной производительности. Это было немного опасно, и она должна поехать в город, чтобы произвести замену топливного элемента, а пока, она закрыла глаза, частично чтобы дать ее телу больше времени работать с максимальным энергопотреблением, но также снова встретиться с ее Джоном.

Казалось, не прошло и минуты, когда что-то заставило ее открыть глаза. Она не была в своем доме. Ни темно-серых эскизов на стенах вокруг нее - фактически, не было стен – ни потрепанных, удобных диванов, ни старомодного фонографа на приставном столике и коллекции старых балетных туфель, свисавших со стропил. Она была на скамейке, на улице, на блестящем поле зеленой, зеленой травы. И кто-то был радом с ней.

«Эй там», сказал человек, улыбаясь.

«Джон?» спросила она. Поскольку тот, кого она увидела – не был Джоном, измученным и покрытым шрамами от сражений, или Джоном с подстриженной седой бородой в его обычной президентской накрахмаленной одежде, темном костюме с открытым воротом белой рубашки. Или Джона, лежащего на смертном одре, с чудно умиротворенным лицом, вопреки осознанию того, что годы воздействия радиоактивных осадков и остатков химического оружия, наконец, настигли его. Нет, это был Джон, когда ему было 20, до Судного Дня. Молодой, сильный, все еще борющийся и не оставляющий надежды, что он может победить и жить нормальной жизнью, с мальчишеским блеском в глазах.

Не поверив образу перед ней, она провела визуальное сканирование своими встроенными датчиками. Был ли это киборг? Какой-то заговор?

Ничего. Возможно, что-то не так с ее системами? Она начала запускать внутренние диагностики, но снова, ничего не произошло.

«Джон?» спросила она.

«Да, фрик (freak)», называя ее этой кличкой, которая могла звучать нежно, только сходя с его губ - кличкой, которой он никогда не позволял кому-либо еще называть ее. Кличкой, которую он никогда не использовал ни для кого другого. Кличкой, которая подтвердила, что, так или иначе, невероятно, это был ее Джон, и не копия или какая-то уловка.

«Что происходит? Что ты здесь делаешь? Я думала, что ты...» начала она, только чтобы быть остановленной его пальцем на ее губах. Теплым. Живым.

«Ч-ч-ч, то что я делаю - или то что я делал - так это ждал тебя, любимая», сказал он, печально улыбаясь. «Я ждал довольно долго, на самом деле. Но я не возражаю», добавил он, подмигивая, когда брал ее за руку.

«Но где мы?» спросила она.

«Где мы?» повторил он. «Ну, давай просто скажем, что всякие споры, которые у нас когда либо были о том, есть ли у тебя душа или нет, закончены. И я победил», добавил он, с ноткой триумфа в голосе. «Теперь пойдем», сказал он, поднимая ее на ноги и ведя ее, взяв ее руку в свою, к холму. «Мой отец ждал встречи с тобой».

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

Они нашли ее несколько недель спустя. Правительство проводило регулярные проверки женщины, обычно именуемой «Великая Леди» - даже при том, что она ненавидела похвалу и внимание, нынешний президент настоял, что он не собирается прекращать обеспечивать одного из великих основателей их общества всем, в чем она нуждалась.

Они нашли ТОК715 (прим. в оригинале ТОК751... Видимо, опечатка.) с закрытыми глазами и улыбкой на лице, но когда они заменили ее источник питания и попытались загрузить ее, все, что осталось, пустой шаблон и никаких воспоминаний вообще.